АЛЕКСАНДР ДОЛЬСКИЙ: `ДА, Я ВЛЮБЛЕН В СВОЮ СЕМЬЮ`

Встречей с хорошей поэзией, с виртуозной гитарной музыкой стали концерты Александра Дольского, прошедшие во Владивостоке, организованные фондом "Приморские струны". Знаменитый бард, автор и исполнитель многих чудных песен, Дольский отличается от своих собратьев по творчеству именно великолепной игрой на гитаре, отточенными аранжировками (одновременно с Уральским политехническим он окончил заочное отделение Гнесинского училища), философичностью и глубиной поэтических текстов. "Наш" человек, он и в бурное рыночное время остается интеллигентным, с блестящим чувством юмора, знающим, что в этой жизни - истина, а что - шелуха.

- Александр Александрович, помните, очень давно вам звезда упала на ладошку, и вы загадывали желания: "Я хочу любить и быть любимым. И хочу, чтоб не болела мать..." Что бы вы загадали теперь?

- То же самое. Разве что мамы уже нет в живых, но я бы пожелал, чтобы жена никогда не болела, чтобы дети были счастливы...

- Из серьезного ученого почти 20 лет назад вы перешли в искусство, начинали работать в театре Аркадия Райкина. Писали потом, каким удушливым, лживым было то, "застойное" время в науке, и лишь театр Артиста давал ощущение свободы. А нынешнее - какое?

Цитата из песни:

"Москва золотоглавая звонит в колокола,

Шикарною шалавою среди беды и зла,

Среди страны униженной..."

- Да вы уже и сами поняли, каким я его считаю. Главная беда в том, что страной руководят бездарные, преступные люди. Это было при коммунистах, это есть и сейчас. Но вернуть старое - нет, не хочу. Это все - издержки свободы, порой страшные, но за свободу же надо платить.

- А вообще вы знаете в какой-нибудь эпохе и в какой-нибудь цивилизации счастливые для человека времена?

- Конечно. В Европе сейчас хорошо, в каком-то смысле. Только вот ведь какая штука: уходят одни проблемы, но человек ищет себе другие. Недавно я потерял своего друга, он немец, славист, преподавал русскую литературу у себя в Германии, молодой, все было. Но покончил жизнь самоубийством: несчастная любовь.

- Александр Александрович, вы отец троих сыновей. Как складывается их судьба?

- Старший, Александр, оканчивает 4-й курс медицинского института, средний, Павел, учится на 2-м курсе Российской академии художеств в Петербурге, младший, Петя, пока в школе, занимается музыкой. Они хорошие люди, добрые, умные ребята, ведут себя прекрасно, я доволен ими.

- Как получаются такие мальчики?

- Наверное, потому что я не жалею для них ни любви, ни времени, если не в поездке, я все время с ними. Встаю, кормлю их завтраком, готовлю, встречаю их, беседуем, все обсуждаем.

- А мама?

- Мама тоже, конечно, принимает участие. Она по профессии скрипачка, хотя давно уже оставила свою работу.

- Поэту без любви нельзя. Вы влюблены сейчас? В кого-нибудь или во что-нибудь?

- Да, но все в моей жизни просто: влюблен в свою семью.

- Вы человек театральный, какие столичные постановки последнего времени вас удивили?

- Пожалуй, я не большой знаток в этом вопросе. Единственное, что вижу, - сплошную тенденцию угождать публике, причем той, у которой много денег и плохой вкус. Скажем, на щит поднимают театр Виктюка - я к нему отношусь прохладно, меня мало волнуют все эти сексуальные наклонности. На мой взгляд, это все обочина искусства. Настоящий русский театр - реалистический. А у них там - свои тусовки, фестивали, они хвалят друг друга. Я человек совершенно не тусовочный, меня все это тяготит. Поэтому избегаю "появляться в источнике бед, в эпицентре московского рая при дворе торопливых побед..."

- Почему вас совсем не показывают по телевидению?

- А вот потому же все. Мне на концерте задавали такой вопрос, спрашивали, дорого ли попасть на ТВ. Я вам скажу: сегодняшние два основных телеканала - это "коза ностра", я им и 5 рублей не дал бы, бандитам. Телевидение - это власть, безумные деньги, потому они и артистов выбирают по своему вкусу. Или, скажем, Солженицын не в их вкусе, так что у меня неплохая компания. Иногда, в минуты пессимизма, в голову приходят вообще грустные мысли: с культурой в стране происходит страшное, скоро вообще любого талантливого артиста будут просто отстреливать - его же собратья, за нестандартность. Но потом отхожу и думаю: нет, русская культура очень сильна, вся шелуха сойдет...

- Что вы читаете?

- Перечитываю то, что люблю: Платонова, Зощенко. И не в юморе последнего дело: это великий философ, стилист, поэт. Стараюсь не пропустить новых публикаций, вышла книга Григорьева, гениального русского поэта, его нет уже в живых.

Иосиф Бродский как-то хорошо очень сказал: величайший грех в жизни - это когда не читают книг. Согласен с ним. Когда ты перестаешь читать книги, тогда для тебя поют все эти эстрадные певцы.

- В каком трудовом коллективе вы себя осознаете?

- Я давно работаю сам по себе, гастроли по стране, много поездок за рубеж, люблю ездить в Германию, там публика хорошо чувствует музыку, любит русский язык, в других странах пою для русских - Франция, Австралия, Израиль, США. Вышли две книги стихов, несколько компакт-дисков, один из них содержит только инструментальную гитарную музыку в стиле Фрэнсиса Гойи. Одно издательство выпустило даже книжку с репродукциями моих картин и факсимильными рукописями стихов.

- Александр Александрович, вы - поэт, умеете говорить особым языком. Что вы цените в женщине?

- Женщина, утверждаю я, лучше человека. Она терпелива, надежна, гораздо надежнее мужчины. Я не буду говорить про красоту, а вот ум у женщин совсем другой. Я и детям своим говорю, когда они сердятся, что мать что-то не так понимает: не она - вы глупее, она - просто другая...

Марина Ивлева, Владивосток, N385, 29.05.1998